Что произошло в Палестине в 33 году

В 14 году нашей эры умер Октавиан Август. Нумерий Аттик, человек преторского звания, видел, как после сожжения тела образ принцепса вознёсся на небо. Октавиан Август был причислен к богам. В разразившейся после убийства Юлия Цезаря гражданской войне он одолел Марка Антония, после чего 44 года стоял во главе Римской империи в период её расцвета. При жизни Август оставался самым почитаемым человеком всего цивилизованного мира от германских лесов до африканских пустынь, от Атлантики до Персии. После смерти он стал ещё и богом.

Иисусу тогда исполнилось 14. “Какой Иисус? Он никогда не существовал в действительности”, – вставит скептик. Скептик, подобно булгаковскому Берлиозу, натуральнейше заблуждается. Советская наука в деле разоблачения христианства первое время шла путём наименьшего сопротивления: мол, не было Иисуса – и дело с концом. Это вообще довольно удобный способ обращаться с каким-либо явлением, будь то рождение новой религии или очередь за яйцами – достаточно объявить, что этого не существует в природе, и можно присваивать друг другу очередные звания и степени.

Однако античные историки в реальности Иисуса как раз сомнений не выражали. Корнелий Тацит в “Анналах” упоминает о христианах в связи с пожаром 64-го года в Риме: “И вот Нерон, чтобы побороть слухи, приискал виноватых и предал казням тех, кто навлёк на себя всеобщую ненависть и кого толпа называла христианами. Христа, от имени которого происходит это название, казнил при императоре Тиберии прокуратор Понтий Пилат; подавленное на время, это зловредное суеверие стало вновь прорываться наружу, и не только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме, куда отовсюду стекается всё наиболее гнусное и постыдное и где оно находит приверженцев”. Тацит, как видно из этого отрывка, горячим поклонником христианства не являлся, но сомневаться в реальности Иисуса и в мыслях не держал.

Другое дело, не каждый писатель считал нужным об Иисусе упоминать. Почему? Современники в большинстве своём просто не подозревали, что имеют дело с событием, которое сохранит актуальность спустя две тысячи лет, в эпоху космических полётов и мобильных телефонов! Лишь по мере того как христианство начало распространяться по империи, к новой религии стали присматриваться внимательнее. Из Рима в Иудею направили специальную комиссию; след уже изрядно поостыл, но кое-какие сведения получить удалось. Причём с любопытными деталями: скажем, иудейские священники (пресловутые “фарисеи и книжники”) прямо-таки умоляли Пилата выставить охрану возле тела казнённого Иисуса, дабы оно не было выкрадено его последователями с целью инсценировать обещанное воскрешение. Это засвидетельствовано и в Библии. Тот факт, что подобные подозрения имелись изначально, весьма примечателен.

Интересную историю поведал нам Плутарх. Спартанский военачальник Лисандр метил в цари, но ему мешал закон, согласно коему они избирались только из представителей двух родов. В Понте жила женщина, утверждавшая, что родила сына от Аполлона. Лисандр подкупил жрецов Дельфийского храма, дабы они согласились сперва для вида выразить сомнение в истинности божьего сына, а потом помпезно его признать. С сыном же Аполлона Лисандр вступил в соглашение – в обмен на признание своей божественности тот должен был огласить оракул, требующий от спартанцев изменить закон. Замысел сорвался из-за того, что один из актёров, сперва взявшись за дело, затем пошёл на попятную. Такие шутки разыгрывались ещё в IV веке до нашей эры!

Но отличие Христа от других не только в наличии команды талантливых помощников, способных до конца умело сыграть свои роли. Иисус наперёд знал, что ему предстоит умереть ради возможности донести свои идеи до людей, и с самого начала был к этому готов. Противники Христа, чьими стараниями он в итоге взошёл на Голгофу, сами помогли ему реализовать намеченный сценарий. (Теоретически можно допустить, что и предательство Иуды было таковым лишь для окружающих – он мог действовать по взаимному уговору.) Отпустив Иисуса восвояси, Пилат и Каифа могли спутать мессии все карты и радикально изменить всю историю человечества, включая судьбы Рима и Киевской Руси.

Итак, когда все речи были произнесены, чудеса совершены, настал черёд уходить. Стопами Октавиана. Стопами второго культового героя античности, обожествлённого ещё при жизни, Александра Македонского, который умер аккурат в 33 года. (Правда, Александр не воскресал – его гробница долго служила достопримечательностью Александрии, пока не была в IV веке уничтожена христианами.) Легендарные боги Ближнего Востока Осирис, Таммуз, Адонис тоже умирали и возвращались к жизни заново, становясь обитателями неба. Адонис, который был весьма почитаем в II-I тысячелетиях до н.э. в Вавилонии, Палестине, Малой Азии, особо примечателен. Родился этот мифический персонаж 24-го декабря. Будучи убит кабаном, посланным богом войны Аресом-Марсом (насчёт того, что кабан был кем-то послан, трудно быть уверенным, ибо вряд ли в качестве свидетеля мог быть привлечён сам кабан-злоумышленник), Адонис воскрес через 3 дня. Но сперва надо было умереть.

Бог должен был умереть, чтобы стать богом. И он умер. В этом радикальное отличие Иисуса от других чудотворцев, пророков и проповедников – он был готов умереть за идею. Как в точности обстояло дело с последующим воскрешением, мы не узнаем. Сослаться можно на интуицию классика русской литературы Михаила Булгакова, у которого Левий Матвей, воспользовавшись ситуацией, незаметно уносит с собой тело Иешуа. Значит ли всё это, что мы имеем дело с по сценарию расписанным самопожертвованием просвещённого и целеустремлённого человека, у которого были превосходные соратники? Похоже, что да.

Никак не сообразуется с идеей спасителя, прибывшего для спасения идущего к катастрофе человечества, сам момент появления Иисуса на арене истории. I век до н.э. и начало I века н.э. были временем небывалого подъёма экономики, культуры и гуманизма относительно всех предшествующих эпох. Уже конец I века ознаменовался спадом, а с конца II века Средиземноморье и Западная Европа начали уверенно катиться в пучину кризиса – экономического, культурного, нравственного – который овеял их тьмой на долгие столетия.

Возникает и вопрос другого свойства. Как известно из Библии, когда бог впервые захотел передать людям свои указания, он просто явился жрецу Моисею и изложил свой завет. Почему же во второй раз пришлось прибегать к столь сложной схеме, впутывая в дело Святой дух и жену плотника, а затем дожидаясь, пока её сын подрастёт, дабы отправить его ходить по Палестине? Что помешало вновь воспользоваться простейшим и уже опробованным способом, явившись на сей раз непосредственно к императору Рима, повелевающему народами от Атлантики до парфянских земель и скифских степей?

Усомниться в прописных библейских истинах заставляет, при пристальном рассмотрении, сама Библия. Иисус произносит блестящие и разумные речи, в которых звучат реминисценции Плавта, Ксенофонта и Платона, но в них нет ничего, выходящего за рамки доступных глубоко образованному человеку сведений. Заострите внимание на мелочах – дьявол именно в них. Пример: утверждая, “кто смотрит на женщину с вожделением, есть тот же прелюбодей”, Иисус не упоминает, что женщины тоже могут смотреть на мужчин с вожделением и даже заниматься “рукоблудием” с не меньшим успехом. Он вообще на все вопросы смотрит с точки зрения мужчины, и мужчины, живущего в конкретном месте в конкретное время, но не с какой-либо общей, универсальной. К “народу израилеву”, то бишь непосредственно окружающим его людям, он апеллирует значительно чаще, нежели к человечеству в целом. Притворяясь осведомлённым насчёт будущего, он ни словом не намекает на изобретение мобильной связи или открытие американского континента. Туманные намёки на грядущее падение Римской империи лишены всякого указания на то, когда же это случится. А безотносительно конкретного срока смело предрекать можно кончину любой державы!

Упорно отказывается Иисус демонстрировать чудеса, когда недруги просят убедить их “здесь и сейчас”, в ситуациях, где нельзя подозревать сговор. “И приступил к нему искуситель и сказал: «Если ты сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами». Он же сказал ему в ответ: написано – не хлебом единым жив человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих” (Евангелие от Матфея, гл.4). “Тогда некоторые из книжников и фарисеев сказали: «Учитель! Хотелось бы нам видеть от тебя знамение». Но он им ответил: род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему” (там же, гл.12). “Врач! Исцели самого себя; сделай и здесь, в твоём отечестве, то, что, мы слышали, было в Капернауме. И он сказал: истинно говорю вам, никакой пророк не принимается в своём отечестве. Услышав это, все в синагоге исполнились ярости и, встав, выгнали его вон из города” (Евангелие от Луки, гл.4).

Однако евангелия содержат и другие свидетельства, которые трудно игнорировать хотя бы по причине того, что авторы пред тем откровенно и объективно рассказали о неудачах Иисуса. “Ходил Иисус по всей Галилее, уча в синагогах их и проповедуя Евангелие Царствия, и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях. И прошёл о нём слух по всей Сирии; и приводили к нему немощных, одержимых различными болезнями и припадками, и бесноватых, и лунатиков, и он исцелял их” (Евангелие от Матфея, гл.4).

Римляне толковали эти чудеса так: Иисус за время пребывания в Египте освоил магию местных жрецов. В магию тогда многие верили, потому сие объяснение худо-бедно годилось. Нам же принять его будет трудно, по крайней мере, до тех пор как магией излечат хоть одного больного свиным гриппом или найдётся первый прорицатель, способный предсказать наперёд результат футбольного матча, не являясь братом тренера или главным арбитром. Иисус же успешно лечил лунатиков, припадочных и других. Неужели исцелённые им сплошь являлись подставными лицами и мнимыми больными?..

Тем не менее, как свидетельствует Матфей в главе 11, отношение очевидцев оставалось скептическим. «Тогда начал он укорять города, в которых наиболее явлено было сил его, за то, что они не покаялись: “Горе тебе, Хоразин! Горе тебе, Вифсаида! Ибо если бы в Тире и Сидоне явлены были силы, явленные в вас, давно бы они покаялись”». Выходит, жителей Хоразина и Вифсаиды излечение тяжелобольных и бесноватых ни в чём не убедило. Почему? Повторить явление в Тире и Сидоне, как вытекает из сказанного, Иисус тоже не смог. Опять-таки – почему?

Слова Иисуса в большинстве своём разумны – с точки зрения конкретного места и времени. К идеям, заиствованным у Сократа, Моисея, Платона и Заратустры, он прибавил пару актуальных для вечно перенаселённого Ближнего Востока тезисов – о порочности плотских утех, о подчинении жены мужу. Кем бы ни был галилеянин, приходится вдвойне сожалеть, что его не отпустили на все четыре стороны...

Игорь Музыка